Очередной обзор трёх книг с небольшими цитатами. Юмористическое фэнтази, житие-бытие с элементами фольклора и фантастики, а также иронический детектив.
«Стража! Стража!». Терри Пратчетт
Действие происходит в Анк-Морпорке, городе в вымышленном Плоском мире. У Пратчетта это серия из 41-го романа, а «Стража! Стража!» относится к подциклу о собственно страже. Юмористическое фэнтези о стражниках и обитателях Анк-Моркпорка. Очень мило, по-доброму о комических персонажах, из которых особенно выделяются капитан Ночной Стражи храбрый и вечно пьяный Ваймс и богатая аристократка весьма пышных форм госпожа Овнец, занимающаяся разведением драконов. Необычное увлечение, не правда ли? В городе происходит разбойничий беспредел, но с разбойничками стража мирно сосуществует вплоть до тех пор, пока в Анк-Морпорке не появляется гном-переросток Моркоу, наивный силач, воспитанный волками гномами, и прибывший пополнить ряды стражников.
А ещё на город обрушивается истинное несчастье: посредством коварной магии вызван огромный непобедимый дракон. В форме подростковой по сути сказки подана сатира на общество, в котором каждый думает только о своей шкуре и легко может подставить нет, не плечо, а подножку ближнему своему. Однако, любой мир не без хороших людей, и не без героев, которые до поры до времени и не помышляли, что смогут так геройствовать!
Приятное лёгкое чтение с симпатичными персонажами, отвлекающее от проблем реальности. Это моя вторая попытка полюбить Пратчетта и... неудачная)) Скучновато! Удивительное дело, после прочтения даже с удовольствием вспоминаю стражников, драконов, библиотекаря-орангутанга и госпожу Овнец, но во время чтения часто зевала, юмор настолько лёгкий, что редко вызывал даже слабую улыбку. В то же время, не зарекаюсь, что не попробую почитать что-то ещё спустя время. Ну а познакомиться с Пратчеттом надо, это громкое имя, и у писателя имеется армия поклонников, к которым, возможно, и вы с удовольствием примкнёте.
Цитаты:
- Это девочка, — перевела госпожа Овнец.
- Такая огромная, мать твою?!
Ваймс громко кашлянул. Крысячьи глазки Шноббса скосились в сторону Сибиллы Овнец. Та вспыхнула, как закат.
- Такая изящная дракониха, хотел я сказать, — быстро поправился он.
- Э-э. Широкие, вынашивающие яйца бедра, — с пылом поддержал сержант Колон.
- Чистая статуэтка, — с жаром добавил Шноббс.
— А чем питаются эти драконы?
Вор пожал плечами.
— Лично мне припоминаются истории о прикованных к скалам девственницах, — высказался он.
— Тогда у нас эти драконы подохнут с голоду, — хмыкнул убийца. — Тут скал отродясь не бывало. Равнина.
Его величеству вряд ли понравится, если мы начнем убивать других драконов, а? Они ведь, наверное, дальние родственники. Вряд ли он обрадуется, если мы вдруг устроим резню среди его родственников, как ты ДУМАЕШЬ!
– Но, сэр, люди ведь именно так и поступают, – угрюмо ответил младший подчиненный.
– То люди, – завершил капитан. – Это совсем другое дело. – Он многозначительно постучал по шлему. – Это потому, что мы разумные.
Брат Сторожевая Башня поднял глаза на возвышающуюся над ним фигуру в капюшоне.
– Мы не знали, что так получится, – слабым голосом произнес он. – Честно. Мы никого не хотели обидеть. Просто хотели получить то, что полагается нам по праву.
Рука скелета не без дружелюбия похлопала его по плечу.
– МОИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, – ответил Смерть. – ВЫ СВОЕГО ДОБИЛИСЬ.
«И дольше века длится день...». Чингиз Айтматов
Познакомилась с творчеством советского (киргизского и русского) писателя Чингиза Айтматова (1928-2008), начав с не самого его раннего романа. «И дольше века длится день...» написанного в 1980 году. Второе название — «Буранный полустанок», и действие происходит действительно на железнодорожном разъезде Буранлы-Буранный в Казахстане. Главный герой Едигей, получив контузию, демобилизовался в 1944 году из Красной Армии и поехал вместе с женой в Сары-Озеки работать стрелочником. Роман о простых людях, о тяжести труда и маленьких радостях замешан и на фольклоре. Легенды и притчи рассказываются в память о прошлом, а их содержание перекликается с настоящим, когда речь идёт о добре и зле, и книга, безусловно, может считаться и философской, причём философия излагается доступно, базируясь на простых рассуждениях, на чувствах и эмоциях.
Во время действия романа многие события остались в прошлом, а действие разворачивается вокруг печальной утраты, умер друг Едигея, старик Казангап, подаривший когда-то стрелочнику маленького верблюжонка, вымахавшего в огромного верблюда с горячим норовом. Друзья Казангапа решают похоронить его на старинном кладбище, путь к которому не близок. Приезжает сын Казангапа, современный приспособленец, и прозорливый читатель поймёт, что речь пойдёт и проблеме отцов и детей, о разнице мировоззрений. Во время этого путешествия Едигей постоянно будет возвращаться мыслями в прошлое, оглядываясь на свою честно прожитую жизнь. Возникает мотив репрессий (у самого Айтматова отец был расстрелян в 1938 году), так как даже до затерянного полустанка дотягивается карающая длань.
И, что уж совершенно неожиданно, есть и фантастическая составляющая! Космонавты станции "Паритет" входят в контакт с внеземной цивилизацией, существующей на планете Лесная Грудь. Но суровое руководство (международное) не внемлет их чистосердечной радости и задумывается, так ли нужен этот контакт землянам.
Звучит увлекательно, правда?) Но у меня не восторженное восприятие романа. Очень понравились легенды и притчи. Повествование про простой суровый быт — неплохо, но местами тягомотно, хотя и познавательно. Опять же про верблюда в гоне классно. Про космос поучительно и понятно чему служит идея, но вот это вот всё написано каким-то казённым языком. Может, хотел противопоставить официоз живым людям, не знаю... Ещё неприятно запомнилось, как перед арестом одного из персонажей он начинает усиленно играть с детишечками, все излучают килотонны любви, и уж слишком примитивно это, ибо, понятно, к чему идёт дело) Но в целом я довольна, интересное знакомство с творчеством Айтматова.
В качестве цитаты приведу начало интереснейшей легенды о матери, искавшей своего пропавшего сына:
У кладбища Ана-Бейит была своя история. Предание начиналось с того, что жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко обращались с пленными воинами. При случае они продавали их в рабство в соседние края, и это считалось счастливым исходом для пленного, ибо проданный раб рано или поздно мог бежать на родину. Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой — надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. К тому времени, когда заканчивалось бритье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли ее наиболее тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями — наподобие современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири. Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта — раба, не помнящего своего прошлого. Выйной шкуры одного верблюда хватало на пять-шесть шири. После надевания шири каждого обреченного заковывали деревянной шейной колодой, чтобы испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. В этом виде их отвозили подальше от людных мест, чтобы не доносились понапрасну их душераздирающие крики, и бросали там в открытом поле, со связанными руками и ногами, на солнцепеке, без воды и без пищи. Пытка длилась несколько суток. Лишь усиленные дозоры стерегли в определенных местах подходы на тот случай, если соплеменники плененных попытались бы выручить их, пока они живы. Но такие попытки предпринимались крайне редко, ибо в открытой степи всегда заметны любые передвижения. И если впоследствии доходил слух, что такой-то превращен жуаньжуанами в манкурта, то даже самые близкие люди не стремились спасти или выкупить его, ибо это значило вернуть себе чучело прежнего человека. И лишь одна мать найманская, оставшаяся в предании под именем Найман-Ана, не примирилась с подобной участью сына. Об этом рассказывает сарозекская легенда. И отсюда название кладбища Ана-Бейит — Материнский упокой.
Брошенные в поле на мучительную пытку в большинстве своем погибали под сарозекским солнцем. В живых оставались один или два манкурта из пяти-шести. Погибали они не от голода и даже не от жажды, а от невыносимых, нечеловеческих мук, причиняемых усыхающей, сжимающейся на голове сыромятной верблюжьей кожей. Неумолимо сокращаясь под лучами палящего солнца, шири стискивало, сжимало бритую голову раба подобно железному обручу. Уже на вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучеников. Жесткие и прямые азиатские волосы иной раз врастали в сыромятную кожу, в большинстве случаев, не находя выхода, волосы загибались и снова уходили концами в кожу головы, причиняя еще большие страдания. Последние испытания сопровождались полным помутнением рассудка. Лишь на пятые сутки жуаньжуаны приходили проверить, выжил ли кто из пленных. Если заставали в живых хотя бы одного из замученных, то считалось, что цель достигнута. Такого поили водой, освобождали от оков и со временем возвращали ему силу, поднимали на ноги. Это и был раб-манкурт, насильно лишенный памяти и потому весьма ценный, стоивший десяти здоровых невольников. Существовало даже правило — в случае убийства раба-манкурта в междоусобных столкновениях выкуп за такой ущерб устанавливался в три раза выше, чем за жизнь свободного соплеменника.
«Проклятое наследство». Иоанна Хмелевская
Известная польская писательница, подвизавшаяся в жанре иронического детектива, написала этот роман в 1977 году. Поэтому фигурируют в нём, например, валютчики — те, кто занимался перепродажей валюты, а это было запрещёно в социалистическом государстве. Главная героиня — сама Хмелевская, ну или её альтер эго, пишущая фантастический роман, научно-фантастический (!), но при этом относящаяся к нему, как сущая необразованная недотёпа, обращаясь к специалистам примерно с такими запросами:
— Мне нужна такая штука, которая может улавливать космические лучи. Да нет, я знаю, что лучи состоят из частиц, ну, значит, она должна ловить эти частицы. Скажите, что это за штука?
Простой, бесхитростный вопрос вызывал почему-то смятение, хотя отвечали мне по большей части вежливо и всегда одно и то же:
— Да ведь эти частицы все пронизывают. Они, знаете ли, сквозь все проходят.
Я резонно возражала ученым:
— Вот именно, и дело как раз в том, чтобы эта штука имела дно.
Как только упоминалось дно, отловленный физик начинал нервничать и старался сплавить меня коллеге. Хоть бы один проявил оригинальность — нет, реакция у всех одна и та же! Не иначе как злополучное дно представляло собой военную тайну, которую они не имели права открыть постороннему.
Между тем, горе-писательнице звонит абсолютно незнакомый ей человек, чтобы сообщить о том, что он погибает по такому-то адресу. Таким образом, обнаружив хладный труп, героиня оказывается связана с убийством и вынуждена сводить с ума уже не только физиков, но и следователей, и всех прочих, имеющих отношение к преступлению.
Второе моё знакомство с Хмелёвской, которую пыталась читать несколько лет назад, и крайне неудачное. Персонажи раздражают, героиня глупа и суетлива, благородные аферисты, фигурирующие в книге, не вызывают ни капли симпатии, слабый юмор не смешит. Может, просто неудачное творение попалось? Нет, я люблю лёгкое чтиво, никогда не откажусь разгрузить мозг ироническим детективчиком, но у Хмелёвской уж очень скучно получилось. Честное слово, Донцова лучше!)
Цитата:
— А тот Вишневский, что пребывал у вас, давно уехал?
Единственным Вишневским, который когда-либо «пребывал» у меня, был мой кузен, происходило это двенадцать лет назад, и заходил он часа на полтора. Вопрос был совершенно непонятен, и я попросила милицию пояснить, какой именно Вишневский ее интересует.
— Станислав, — был ответ. — Тот, что здесь проживал.
Здесь никогда не проживал ни один Вишневский. Визит кузена проживанием никак не назовешь. Станислав действительно проживал и даже был моим мужем, но он никогда не был Вишневским. Бред какой-то!
— Никакого Станислава Вишневского я вообще не знаю. Последние несколько лет здесь кроме меня проживают лишь мои сыновья. А кто он такой, Станислав Вишневский?
— Даже если он жил непрописанным — не страшно, — гнул свое участковый. — Мне бы только знать, когда уехал. Так вы уж скажите, ничего не будет.
Никак не пойму, о чем он говорит? Новая загадка? Одна за другой сыплются на меня непонятные вещи. И именно тогда, когда мне так нужна спокойная жизнь!
— Я все-таки не понимаю, о ком вы говорите. В своей жизни встречала я разных Вишневских, но среди них Станислава не было. И почему он должен был жить у меня?
— Не исключено, что с именем ошибка. Назовите ваших знакомых Вишневских.
Я послушно назвала ему всех известных мне Вишневских, потом достала записную книжку и продиктовала ему их адреса и номера телефонов. Участковый переписал их, не скрывая разочарования. И объяснил:
— Все дело в корреспонденции. Видите ли, Станислав Вишневский писал нам, а обратный адрес сообщил ваш. Я знаю, что тут вы живете, но подумал, что вы что-нибудь о нем знаете. Может, он все-таки пребывал здесь пару недель назад?
Я еще раз торжественно заверила его, что ни пару недель, ни пару месяцев, ни даже пару лет назад никакой Станислав Вишневский здесь не пребывал. Тем более не жил.
— Разве что, — предположила я, — так зовут парня, который снимает показания электросчетчика. Вот он действительно пребывает у меня регулярно раз в месяц уже много лет. Вы можете это легко проверить.
— Нет, счетчик тут ни при чем, — вздохнул участковый. — Жаль, а я так надеялся, что наконец можно будет ответить. Ну, раз нет...
Имена все известные. Читали что-нибудь у этих писателей? Наверняка обожаете Пратчетта?)
Подробнее https://arisoll.livejournal.com/28377.html?m...
Книжное: девственницы Анк-Морпорка; манкурты, верблюды и Лесная Грудь; суетливая пани-детектив
2021-07-16 15:02:28