Несколько дней назад френд лента что в ЖЖ, что в Фейсбуке наполнилась переживаниями из-за смерти Петра Мамонова. Впрочем, вскоре некрологи, воспоминания и впечатления сошли на нет, что понятно. Новости вытесняются быстро, да и в этом году много было таких известий, и каждый раз открывая ленту новостей и с тревогой думаешь, появится ли там известие о смерти какого-нибудь известного человека или нет.
Много вспоминали о ролях Мамонова в кино, как-то так получилось, что он всё-таки больше прославился как актёр, чем как музыкант, что лишний раз показывает, какой вид искусства значимее в современной культуре. И я тоже вспомнил Мамонова, но не в самой известной его роли - в фильме «Шапито-шоу», великий фильм, почему-то не обретший абсолютно заслуженного им культового статуса. Там все играли великолепно, что говорить, но Мамонов и на этом фоне выделился. С этим его недоуменным «я совсем перестал тебя понимать», с беззвучной сценой у костра, когда глухонемые обмениваются репликами:
- Что он говорит?
- Он говорит, что это самый страшный человек.
- Кто? Этот?
А Мамонов ведь действительно был страшным человеком. Как будто сошедшим со страниц романов Достоевского… широк, слишком широк… я вот с некоторой оторопью думаю, что в экранизации «Братьев Карамазовых» Мамонов мог бы с одинаковой убедительностью сыграть и старца Зосиму, и Фёдора Павловича. Интересно, кстати, попробовать такой вариант с одним актёром на обеих ролях, впрочем, подозреваю, что какая-нибудь театральная постановка его уже использовала.
Но интересно смотреть, как складывается такой несколько приглаженный, огламуренный образ Мамонова. С подборками цитат из журнала «Эсквайр», фотками духовного вида, в пределе чуть ли не канонизацией, пока неофициальной, а там кто его знает. Чем-то это напоминает те рисунки из детской Библии, на которых Иоанн Креститель стоит в водах Иордана весь такой слащавый, в стильной шкуре, подобранной волосочек к волосочку, с ухоженной бородой, как будто только что из барбер-шопа, и главное – с сияющей голливудской улыбкой… Причём художники, рисующие такие иллюстрации, похоже, сами не особо понимают, насколько нелепо это смотрится. И какое потом происходит разочарование у тех, кто с детства знакомился с библейскими героями именно в таком возвышенно-облагороженном ключе, когда они читают тексты и понимают, насколько те люди, что предстают на этих страницах, далеки от идеала. Насколько они бывали грубые, жестокие и, опять же, страшные.
Рене Жирар, когда писал о таком поведении, использовал слово «скандальный», не в современном значении «склочный», а греческое, то, которое в русском переводе заменяется обычно словом «соблазн», то, что идёт против привычных общественных представлений, выбивается за рамки, провоцирует возмущение, и, хочется верить, провоцирует людей, ставших свидетелями «скандала», на изменение своей жизни. Мамонов как раз и был таким «скандальным» явлением, причём у него это выходило органично, без специальных усилий. И да, понятно, что слова «скандал» и «соблазн» не зря же носят скорее негативный семантический окрас, что нарушение общественных норм влечёт разные последствия, и не всегда можно сказать, какие из них окажутся ко благу, а какие ко злу. И человек-скандал тоже не знает, что последует за его действиями, он просто делает то, к чему предназначен. Вот, кстати, ещё одна особенность Мамонова, что про него точно можно было сказать - се человек, следующий своему предназначению, но ничего об этом предназначении не знающий, подчиняющийся течению, которое его несёт то туда, то сюда, заставляющим заниматься то одним, то другим. И это тоже жутко выглядит со стороны, потому что мы, люди, очень сильно боимся потерять рациональный, продуманный контроль за своей жизнью и жить исключительно по наитию.
И, опять же, понятно, что в человеческой памяти все эти крайности и страшности быстро сглаживаются, а такой персонаж оформляется в нечто более понятное и доступное. Как писал другой поэт, во многом похожий на Мамонова «Живо маску посмертную сняли//Расторопные члены семьи,//И не знаю, кто их надоумил,//Только с гипса вчистую стесали//Азиатские скулы мои». Получается что-то такое милое, возвышенное и слащавое, что потом предлагают как лекарство, такой «медовый человек», каких изготавливали некогда в Аравии (кто не слышал, погуглите, только предупреждаю, не стоит это делать во время приёма пищи, или почитайте хороший, годный роман Йена Макдональда «Дом дервиша»), и вот это ощущение, что место живого человека занял засахаренный труп, да ещё и растасканный на отдельные кусочки, оно возникает от многих, увы, исторических фигур. А с другой стороны, ну вот да, есть у нас такая манера, такая традиция, и что тут поделаешь, да и проистекает она во многом от того, что если честно, без всей слащаво-гламурной маскировки посмотреть на мир вокруг, на людей и на себя самого, то можно с ума сойти от ужаса, а так, залакируешь действительность, сделаешь вид, что всё с ней нормально и вроде ничего, жить можно.
Подробнее https://olnigami.livejournal.com/359127.html?...
В память о Петре Мамонове
2021-07-31 18:02:51