О том, что и средневековые девушки умели обойти препятствия, чтобы соединиться в браке со своим собственным избранником, мы уже поговорили. Но вообще, более типичным подходом к браку в Средние века был подход нейтрально-прагматичный. В конце концов, редко когда родители были настолько эгоистичны, чтобы устраивать брак своих детей заведомо зная, что ничего, кроме страданий, он их кровиночкам не принесет. И не так уж часто случалось, что ещё до официальных переговорах о замужестве девица ухитрялась влюбиться в кого-то так, что готова была на всё, чтобы получить именно этого человека в мужья. В общем, было бы наивным считать, что деньги, социальное положение или другие меркантильные соображения не имели никакого значения для тех, чьи судьбы решали родители или опекуны.
И тут, разумеется, очень важным был вопрос, что именно семья девушки на выдании могла предложить её будущему супругу и его семейству. Очень часто можно встретить мнение, что в Средние века положение дочерей в семье было более или менее равно нулю, что наследовали только сыновья, и что те девушки, которым не удавалось подыскать подходящих мужей с минимальными расходами, отправлялись стройными рядами в монастыри. Это абсолютно не так.
Для составления мнения о ценности дочерей в средневековом социуме, необходимо учитывать хорошо известный современникам факт, как быстро могли пресекаться мужские линии даже в семьях, где было много сыновей: того унесла болезнь, этого – несчастный случай, третий в какой-то из многочисленных битв голову сложил, четвертый вдруг в монастырь подался, пятый оказался бесплоден – к примеру. Например, знаменитый Уильям Маршалл умер в 1219-м году, оставив наследниками пятерых сыновей и пятерых дочерей. К 1245-му году все пятеро сыновей тем или иным образом погибли, не оставив наследников, и все состояние братьев перешло к сестрам. Очень типичная картина. Поэтому продолжение рода по женской линии было ничуть не менее важным, чем продолжение его по линии мужской. Тем более, что Англия салического закона никогда и не знала. Таких женщин-наследниц "в своем праве", suo jure, в Англии было не так уж мало, хотя без обращениям к справкам приходят на ум только самые известные: Эла Солсберийская, Алиенора Аквитанская (не англичанка, но королева Англии), Джоан де Мортимер, Маргарет Норфолкская, Джоан Кентская, Алис Невилл, Сесили Бонвилл, и так далее.
Не нужно забывать и о том, что наравне с «правом перворожденного», получающего главное наследство, у англо-норманнов существовала и "diverging devolution" - выделение, когда каждый член семьи обеспечивался из родного дома своей долей имущества в деньгах или другим способом. Каждый, включая дочерей. Разумеется, это создавало опасность раздробления имущества и постепенного обнищания всего рода. Поэтому практиковались довольно причудливые формы предачи имущества, как то «сестринский обмен», который был одной из форм устроенных браков.
Например, в 1237 году Питер де Брюс женил своего сына и свою старшую дочь с другой парой сестра-брат, детьми Изабеллы и Питера де Молей. И ничего не надо делить, приданые как бы просто обмениваются. Это могли быть и две сестры, как, например, две внучки Уильяма Маршалла, выданные за двух сыновей Ральфа де Мортимера. В следующем поколении два сына одного из этих браков женились каждый на женщине, которая могла доказать свое дальнее родство с семьей Маршаллов. Владения, таким образом, оставались как бы в семье.
Другой популярный для заключения устроенных браков повод был «жест миролюбия» - здесь логику современного человека может просто заклинить. Например, в 14-м веке Уильям де Богун женился на вдове графа Марча, Элизабет де Бэдлесмер, потому, что он... сыграл когда-то роль в смерти отца графа. Женитьба «с целью положить конец вражде между двумя семьями». Или, например, когда Роберт де Вер и Роджер Мортимер Вигморский, к которому перешли конфискованные парламентом земли де Веров, заключали между собой мирный договор, в него входил пункт о том, что дочь Мортимера, Маргарет, выйдет замуж за сына де Вера, а если тот погибнет до свадьбы, то за его брата.
Да, при заключении таких браков мнения девушек не спрашивали. Но и мнения сыновей не спрашивали тоже. Как правило, в силу воспитания и того, что далеко не все просватанные девушки и парни имели возлюбленных, устроенные в целях семейной политики браки оказывались вполне счастливыми. Правда, иногда эти сговоренные браки переворачивались жизнью с ног на голову. Дочь Генри Эссекского, Агнес, была сговорена за Джеффри де Вера, подходящего ей по возрасту, еще трехлетней малышкой, и, по обычаю времени, отправилась взрослеть в семью мужа. Но когда ей исполнилось 11 лет, она наотрез отказалась подтверждать своим согласием брак с Джеффри, а заявила, что хочет замуж за его старшего брата Обри, которой был, представьте, лет на 35 её старше. Что ж, семье де Веров и этот вариант подходил, а Обри как раз вдовел после смерти второй жены, так что как только Агнес Эссекской исполнилось 12, она стала женой Обри де Вера. Увы и ах, в том же году Генри Эссекс, отец Агнес, был обвинен в измене и признан изменником, проиграв юридическую дуэль. Интересы Обри в связи с этим изменились, и он решил аннулировать брак с Агнес. На основании, представьте, того, что она была обручена ранее с его братом - а то это было раноше для него секретом! По малолетству Агнес, её мнения никто не спрашивал и, главное, никто не предполагал, как далеко она была готова зайти в своем желание остаться женой избранника. Через пять лет, став девушкой в по-настоящему брачном возрасте, она подала петицию в защиту своего статуса в Рим, самому папе.
Вообще, в нормальных обстоятельствах это дело ушло бы под юрисдикцию архиепископа Кентерберийского, но тогда архиепископом случился быть Томас Бекет, как раз в эти годы показательно страдающий в добровольном изгнании во Франции. По-видимому, все эти годы Обри де Вер вообще не думал о том, что у него, теоретически, имеется молодая жена, развод с которой как-то завис. Поэтому, получив извещение из папской канцелярии о том, что он должен объяснить свою позицию, с Агнес де Вер поступил прямолинейно - заключил в один из своих замков. Тем не менее, поскольку дело находилось на слуху в церковных кругах, епископ Лондонский де Вера резко отчитал, а папа Александр III решил дело в её пользу. И... граф Оксфорд смирился. А что ему оставалось, если из Рима ему пригрозили отлученим от церкви?! Тем не менее, с Агнес они прожили хорошо много лет, нажили 4 сыновей и дочь, и, после смерти Обри, Агнес заплатила короне за право оставаться вдовой. Кстати, Обри умер в возрасте около 80 лет. Агнес пережила его на 18 лет.
В другом случае, богатая наследница Маргарет Бьюфорт была просватана в возрасте 6 лет Джону де ла Полю, но, увидев сводного брата короля, Эдмунда, и узнав, что звезда де ла Полей закатывается, решила, что хочет замуж за принца (король признал Эдмунда и его брата своими братьями). Чтобы её решение не показалось со стороны неприличным, юная особа заявила, что после жарких молитв св. Николаю, тот объявил ей свою волю: она должна стать женой Эдмунда. Ну, с таким состоянием, как у Маргарет, она была желанной женой для кого угодно, так что своего принца она она получила без проблем.
А теперь оставим благородных дам, и перейдем к крестьянкам, их имуществу и замужеству. «Право сеньора» и все такое, к чему так тяготеют любители романтических и жутких историй.
Да, можно сказать, что "право сеньора" в Англии существовало в том смысле, что лорд-помещик контролировал или мог контролировать сексуальную жизнь крестьянок – деньгами. Перед замужеством, крестьянка нередко платила лорду merchet (плата за лицензию на замужество по собственному усмотрению), legerwite (штраф за секс до замужества), а иногда chidewite (штраф за наличие незаконнорожденного ребенка). Все эти поборы – чисто норманнского происхождения. Кто-то из лордов их собирал автоматически, кто-то – только при большой и внезапной нужде в деньгах, кто-то – вообще никогда не собирал. Интересно не это, интересно то, кто платил. Так вот, по записям судов в Вэйкфилде, Спалдинге и Хантингдоншире платили за себя сами женщины, за редким исключением, когда плату вносил кто-то из родственников. Это может означать только то, что женщины имели собственные, независимые средства. Как я писала ранее, в Англии, до середины XV века, женщины предпочитали сначала поработать за деньги и заработать себе в кубышку, а потом уже создавать семью.
С другой стороны, иногда землевладельцу попадала шлея под мантию, и он ставил вопрос ребром: «плати пеню или женись, когда велят». Приводило это к ситуациям по-своему забавным. В 1290-х, приор аббатства Сант-Фэйт в Хоршеме собрал 19 мужчин и 29 женщин с тем, чтобы объявить им, кто и за кого должен идти замуж. Не с бухты-барахты, а по решению созванного им жюри, состоявшего из местных жителей, которые, как предполагалось, должны были быть в курсе местных симпатий и антипатий. За непослушание налагалась пеня, эквивалентная заработной плате за 12 дней. Даже в случае уплаты пени, непослушные были все равно обязаны жениться, только были уже вольны выбирать сами свою половину. И что вы думаете? Большинство платили, чтобы жениться по своей воле. Случилась, кстати, такая ситуация: женщина, которая отказалась выдать дочь за мужчину, выбранного жюри, была оштрафована на зарплату за 6 дней, ее дочь, которая поддержала отказ – на зарплату за 3 дня, а предполагаемый жених, который тоже отказался на ней жениться, на ту же сумму. То есть, причина такого странного поведения приора перестает вызывать сомнение - да, это был своего рода рэкет в свою пользу, слегка замаскированный заботой об упорядоченности жизни паствы.
Подробнее https://mirrinminttu.livejournal.com/428497.htm...
Браки средневековые, менее добровольные
2020-12-23 17:01:59