о необходимости изъясняться стихами: "На всякого мудреца" в Театре Наций, реж. Константин Богомолов
2021-11-14 18:07:19
Не то чтоб режиссер, заменяющий разово актера в собственном спектакле - явление небывалое, а по нынешним временам даже распространенное; но все же с какой легкостью (и с какой регулярностью) это делает Богомолов - по-моему, беспрецедентно; в его спектаклях последних лет почти всегда и так-то по два-три состава на каждую роль, и когда смотришь, трудно представить на месте одного актера другого (потом смотришь другой состав - и с тем же ощущением...), а он сам, кажется, способен и готов в любую минуту сыграть любую роль вместо любого исполнителя, для которого она придумана и от которого вроде бы неотделима - перечисление таких "замен" составило бы отдельную актерскую биографию, за считанные годы Богомолов выходил на сцену вместо Янковского и Вержбицкого, Хрипунова и Матвеева, Семчева и даже вместо Розы Хайруллиной, я еще не все эти выходы застал, потому что нередко они совсем форс-мажорные, неожиданные и для артиста, и для режиссера, зрителю подавно за ними уследить. Состав, где Богомолов вместо Миркурбанова (обещает, что единственный раз, но кто это может знать точно наперед?..) должен был сыграть Турусину в "На всякого мудреца", по крайней мере, объявили за три дня, и это редкая ситуация - естественно, собравшая в зале всех "богомольных старушек нашего городка", коих не сужу, потому что вместе с остальными забыл про давно спланированные и, признаюсь, долгожданные события ради такого эксклюзива.
Казалось бы, роль Турусиной - не слишком важная, по объему небольшая; в первом акте - пара реплик из глубины зала (мне с моего места видно было только рыжий парик и едва слышно голос), во втором у Турусиной - примерно столько же текста из центрального проема задника в глубине сцены (еще и в пол-оборота произнесенные - оставаясь на даче Турусина по телефону беседует с Крутицким, все внимание здесь на Крутицкого за рабочим столом и его умопомрачительную монологическую отповедь всем "турусиным" кряду); ну, правда, в третьем - два следующие один за другим развернутых диалога Турусиной сперва с Крутицким, затем с Глумовым. Опять, в третий раз, смотрел "Мудреца" с Александром Новиным в роли Глумова - предполагаю, что образ сочинялся именно под Новина (тому приметы есть), но все равно любопытно было бы сравнить, как того же персонажа играет в параллельном составе Кирилл Власов; так или иначе если в разговоре с Крутицким (по сюжету исходной пьесы Крутицкий и Турусина давно знакомы, вероятно, в молодости пережили взаимное увлечение, связь, роман, браком не увенчавшийся; в спектакле они муж и жена, однако у Крутицкого есть вторая семья на стороне, неназванная полуофициальная супруга, которую законная именует "этой сукой", и дети от нее) Богомолов существует в том же примерно рисунке, что и Миркурбанов, с поправкой на фактуру (внешне Богомолов и Миркурбанов чересчур непохожи, чтоб их "героини" получились одинаковыми), и это просто очередное забавное травести-камео (ничего подобного в спектаклях Богомолов не делал раньше, но кому посчастливилось присутствовать на капустниках "Гвоздя сезона" в прежние времена, тот помнит и не сильно удивится...), то с приходом Глумова-Новина все резко меняется; Турусина-Миркурбанов - образ-"маска", остроумный, превосходно воплощенный, но изначально не предполагающий ни развития, ни хотя бы детализации; Турусина-Богомолов за 15 минут этой сцены (другой сопоставимой по продолжительности у нее в спектакле просто нет) неожиданно предстает не столь одномерной и однозначной, помимо чисто "технических", "харАктерных" штрихов, заметно большей эмоциональной динамики внутри образа, в ней открывается вдруг этакая "мамаша", которая, даром что, понятное дело, "ебанашка", верующая в инопланетян, эзотерику и всякую подобную хуйню, о дочери-лесбиянке печется всерьез, ну или как минимум это "материнское", пусть утрированное, травестированное начало пробивается через весь гротеск, вложенный в роль режиссером, заменяющим актера, переодетого в женское платье.
Возможно, "мужской материнский инстинкт" (был когда-то такой комедийный антрепризный спектакль по французской бульварной пьесе о транссексуалах, весьма популярной в 1990-2000-е...) Турусиной по отношению к их с Крутицким дочери Кате (она же сыгранная Александром Волочиенко "строптивая" шекспировская Кэт, "укрощенная" с помощью отца-Крутицкого женихом-Глумовым) не бросался бы в глаза, если б в спектакле так отчетливо, пусть и не в первом приближении, не была бы прописана линия взаимоотношений Глумова с его матерью, старой интеллигенткой и бардом Глафирой Радиковной Глумовой-Хачиевой. В роли мамы Глумова я тоже все три раза видел Валеру Горина (а интересно было бы и его работу сравнить с Сергеем Епишевым из другого состава...), это уморительная сатира на интеллигентов, вот уж действительно прецедентов на моей памяти не имеющая, оттого велик соблазн за сатирическим планом тут ничего иного не искать. А все же если последовательно эту линию рассмотреть: спектакль начинается с диалога матери и сына (на "изуродованный", согласно титрам, текст чеховской "Чайки") - сын пытался недавно покончить с собой, отношения с матерью у него сложные, они по-разному смотрят на жизнь и на творчество (при том что оба люди как бы "творческие", каждый на свой лад...), но как выяснится позже, в свои 26 "треплевских" лет Егор Глумов продолжает жить с Глафирой Радиковной все в той же вонючей однушке на Бронной и спать на одной постели, разве что на новой, икеевской, а не на той, где когда-то они помещались впятером вместе с дедом и бабкой, матерью и отцом, умершим, когда сыну было десять лет (весь этот гротеск и абсурд - на самом деле не такая уж гиперболизация по отношению к советским и пост-советским бытовым реалиям, если кто из интеллигентов с Бронной не в курсах...); несмотря на сложность взаимоотношений мать становится первой и очень деятельной соучастницей карьерной аферы сына, его интриги, затеянной против Курчаева, чтоб втереться к Мамаеву (по пьесе - дальнему родственнику, в спектакле - родному дяде), его жене (в спектакле она вице-премьер правительства РФ) и далее к всесильному Крутицкому (в отличие от прототипа из пьесы, старорежимного маразматика, здесь он непотопляемый гэбист, руководитель ФСБ, и "протоколы лубянских мудрецов", проект "о необходимости изъясняться стихами" и т.п., которые предстоит Глумову "переписывать", он формулирует со знанием дела... а по нынешним меркам и самые дикие проекты, исходящие "оттуда", воспринимаются без смеха, но или не только со смехом...) - причем делает это вопреки своим предубеждениям, ранее много лет избегавшая общения с Мамаевым после того, что между ними произошло на ее с покойным мужем свадьбе (это особая трагикомичная подробность сюжета богомоловской версии...); когда Глумов уже сблизился с Мамаевой ("мама Ева"...), та заводит с ним разговор о матери, и в нем всплывают инцестуальные мотивы, которые вроде бы не выходят за рамки общей, тотальной травестии, пронизывающей весь спектакль, но тем не менее обретают вес после смерти Глафиры Радиковны; "у меня больше нет текста" - произносит "героиня" Валеры Горина, спускаясь в зал и усаживаясь среди зрителей, вольно или невольно отсылая к давнему, снятому с репертуара того же Театра Наций богомоловского "Гаргантюа и Пантагрюэлю" (о "Гаргантюа и Пантагрюэле" прямо напоминает Богомолов в другом моменте "На всякого мудреца...", когда Мамаева притворно возмущается доставкой слишком "сытного" продуктового заказа, делая вид, будто он не ей, а неизвестно кому принадлежит - там это напоминание будто бы ни к чему не обязывает, но срабатывает, когда в третьем акте доходит до смерти Глумовой); и пока разворачивается прощальное объяснение Глумова и Мамаевой (на "изуродованный" текст опять-таки чеховской "Чайки", что примечательно), мама из зала отпускает критические реплики - "плохо играешь", "как был бездарью так и остался" - а Глумов призывает режиссера "вывести эту женщину из зала", приходит Богомолов (на сей раз успевший переодеться и разгримироваться после сцены Турусиной!) и выталкивает Глафиру Радиковну из зала под предлогом, что она, дескать, "без маски", аргумент "я вакцинированная" (что, видимо, правда - "зачем ты вакцинировалась, подруга?!" - восклицает на ее могиле еще одна старая интеллигентка, Зоя Борисовна в исполнении Евгения Перевалова); мать как бард-зомби участвует и в кладбищенском эпизоде с "отпеванием" ее под "Изгиб гитары желтой" и плясками Олега Митяева посреди могил ("как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались" - охотно подтягивает зрительный зал, а Богомолов публику самолично "заводит", дирижирует зрительским хором), но это уже чистый цирк, балаган, с потасовкой за гитару и завертыванием "тела" в ковер; однако что важно и, пожалуй, серьезно - момент, когда мать не просто ушла из жизни и со сцены, а выведена из зала и уже не наблюдает за сыном даже как зритель, становится для героя поворотным, ключевым; только сейчас Глумов окончательно выходит из-под материнского надзора и родительской опеки, целиком предаваясь во власть Крутицкого и К; "бог один, и имя ему бог; так же и власть одна, и имя ей власть" - проповедует "лубянский мудрец" Крутицкий; но пока мама смотрит, хотя бы покойная из зала и без текста, у этой "одной власти" есть какой-никакой "конкурент"; если мамы нет - то все позволено, нечего стыдиться, ничего не жаль. Другое дело, что интеллигенты, эти "люди с хорошими лицами" и вечной привычкой стыдить всех и стыдиться за всех, кроме самих себя и других таких же старых интеллигентов - как ни крути (прошу прощения за невольный каламбур), иначе нежели в амплуа "старых трансвеститов" нынче тоже не воспринимаются. Весь этот сложный, иррациональный комплекс парадоксов у Богомолова если и не анализируется беспристрастно, то в драматургии "Мудреца" плотно и лихо переплетается, распутывать его всякий "мудрец" с присущим ему запасом душевной "простоты" волен самостоятельно задним числом, или, не напрягаясь, оставить как есть, в спектакле довольно таких приколов, над которыми легко посмеяться, не перенапрягая память с фантазией; метафизика и "бесовщина", диалектика и полифония в "Мудреце" упакованы в яркую обертку из эстрадно-"капустных" гэгов, разворачивать которую сколь увлекательно, столь и необязательно. Тем более, что после предпремьерного прогона и первого премьерного показа роль главного демона, "беса" в "Мудреце" пока что бессменно (в очередь заявлен Владимир Храбров, и он репетировал, но до сих пор не играл) воплощает Виктор Вержбицкий, а это, не в пример образу Турусиной, фактически главный, определяющий всю содержательную суть "Мудреца" персонаж.
Кроме того впервые за три раза я видел Григория Верника в роли Курчаева (они меняются с Даниилом Чупом) и Евгения Перевалова в роли Голутвина (Перевалов ее совмещает с эпизодическим появлением Зои Борисовны на похоронах Глафиры Радиковны). Кстати, Голутвин по-прежнему приводит в пример вреда "долгожительства" погибшего на дуэли Пушкина, но больше не упоминает Познера - как из "Идеального мужа" в свое время, из "Мудреца" выпадают, отшелушиваются в силу тех или иных соображений отдельные детали, имена (хотя кое-что может и добавляться свеже-злободневное, структура-то открытая), за Познера, конечно, обидно (в смысле - наоборот, потому как уж очень этот старый мудак достал), но спектакль - не КВН и не капустник, и мелкие потери, с другой стороны, только помогают высвечивать в нем главное ("главное не забыть про главное", как формулирует героиня Марины Зудиной в "Карамазовых").
Главный объект богомоловской сатиры в "На всякого мудреца" - разумеется, лицемерие; это вроде бы так просто и так очевидно - а вот поди ж ты... Учитывая, что монополия на "глубокопорядочность" узурпирована как раз чемпионами мира по лицемерию в тяжелом весе, интеллигенты (а они всегда в первых рядах на модных премьерах оказывается!) спектакль поспешили определить по разрядам "поверхностно", "вторично", "на потребу" - от греха; и в Крутицком, особенно когда Богомолов на прогоне и первом премьерном показе сам выходил в этой роли, предпочли услышать речь не лицемера, похлеще всех его окружающих, но резонера, отождествив персонажа с исполнителем (вообще, конечно, мало кто с интеллигентами сравнится по тупости и неспособности различать в художественном произведении не то что оттенки, уровни, планы, но хотя бы элементарно реальность от вымысла отделять!); с этой точки зрения Крутицкий, сыгранный Вержбицким, оказывается более "человекоподобным" в том смысле, что, во-первых, отделенный от Богомолова, в меньшей степени ассоциируется с ним наглядно, и легче заметить, насколько и он непрост, противоречив, уж всяко далек от декларируемого им самим эталона (родную дочь, шутка ли, засадил в сизо, чтоб шантажом насильно выдать замуж! а вторая, параллельная семья на стороне, о которой мимоходом упоминает как раз Турусина, и опять же в исполнении Богомолова этот фрагмент разговора Крутицкого с Турусиной звучит особенно внятно... "Того ли мы стыдимся?" - тема очередного выпуска "Бесогона", который от лица и голосом Никиты Михалкова записывает лубянский "бес"); а во-вторых, Вержбицкий в Крутицком волей-неволей следует линии, намеченной изначально еще императором Альтоумом в "Турандот" (просто мало кто видел, тем более живьем, этот почти сразу угробленный - интереснейший! - спектакль), затем продолженный депутатом Афанасием Ивановичем Эшенбахом в "Князе", апофеозом, почти мистическим триумфом лицемерия и демагогии Зосимой-Смердяковым в "Карамазовых", только что очень кстати (и хорошо бы не в последний раз все-таки) показанных -
- ну и, безусловно, кардиналом Решалье в "Мушкетерах" (тоже мало кем воспринятом, но по-своему уникальном пятичасовом, полностью на авторском тексте Богомолова основанном, спектакле, где кардинал уже вполне конкретно обретал характерные черты пост-советского гэбиста) - не говоря уже о многочисленных "демонических злодеях", сыгранных актером в кинофильмах разной степени популярности (а особенно в сериале "Содержанки", где Вержбицкий ровно этот же воплощает типаж, но более явно-сатирическими, заостренными красками, поскольку третий сезон, где его герой выходит на первый план, снимал уже не Богомолов), так что в фирменном своем амплуа Вержбицкий и Крутицкого делает гораздо более, чем в собственном богомоловском его воплощении, простым, понятным, привычным. Не так и не то играет Богомолов (играл?... ну может еще будет - однозначно скажу: кто видел "Мудреца" без участия Богомолова в роли Крутицкого - тот принципиально другой спектакль смотрел; не хуже, а то и в чем-то "лучше" - но другой), и хотя категорически неправы те, кто слышит в речах Крутицкого собственные богомоловские идеи, взгляды, "манифесты", не различая их и собственно персонажа двусмысленность, амбивалентность, парадоксальность в "полифонии" общей композиции спектакля, но понять их можно; Крутицкий у Вержбицкого - "очеловеченный" сатирический персонаж, во всей его "сложности" (и психологической, и идеологической); Крутицкий у Богомолова - субстанция другого порядка, все человеческое ему чуждо (но забавно, насколько же больше именно "человеческого" в Турусиной, сыгранной Богомоловым, в сравнении с тем, как ее играет Миркурбанов!), вернее, иноприродно; можно, собравши в кулак волю (но это будет просто триумф воли!), внутренне устоять перед напором обличений и проповедей Крутицкого-Богомолова; но трудно в эти минуты отделить Богомолова от его персонажа, настолько Богомолов убедителен в нем актерски и настолько резок, прям и точен его Крутицкий, особенно при обличениях все тех же зажравшихся лицемеров!
Тем временем "глубокопорядочные" снова последние дни зашуршали по фейсбучным углам, че-та еще там у них православные надумали закрыть - оторвались на минуточку одну от кормушки, протявкали в комментариях "правильным", топовым сетевым светочам-культуртрегерам по команде хором дежурное "твари-мрази" и быстрей обратно рылом в корыто! Богомоловский "Мудрец", кроме прочего, терапевтически помогает преодолеть отвращение к этим последышам "старой интеллигенции" - до того они смешны в своей никчемности, что ненавидеть их всерьез невозможно, остается лишь пожалеть (ну с толикой брезгливости). Последыши Богомолову платят той же монетой - мол, "Идеальный муж" был веселый и задорный, а "Мудрец" скучный и несмешной: ясно, что когда смеются над другими, это весело, а когда над тобой, уже не так, уже и скучно, и грустно, и хочется чем-нибудь таким же обидным режиссеру возразить, а возражать по сути нечего... Особенно если зал более-менее нормальных людей вокруг поголовно от смеха валяется. Потому за фельетоном и капустником в "Мудреце" не заметили - а кто поумнее, так и сознательно предпочли не заметить - развитие тем, обозначенных совершенно иными художественными средствами в "Бесах", а до них, на еще более обобщенном уровне, в "Преступлении...". Конечно, в "Мудреце" присутствуют элементы и сугубо "эстрадного", популистского юмора - не без того; но они лишь оттеняют лежащие не на поверхности смысловые планы спектакля, где при всех видимых конфликтах будто бы сошедшихся в смертельной битве противоборствующих сторон и несовместимых явлений - интеллигентов и гэбистов, истеблишмента и оппозиционеров, бардов и попсовиков, Вероники Долиной и Олега Митяева, наконец - это все закручено в единый, цельный, а вовсе не дуалистичный, как тем и другим приятнее думать, мир, а проще говоря, мирок; в нем все повязаны, все заодно; истинные же конфликты лежат и битвы разворачиваются в абсолютно иных плоскостях; при том в каждом - внутри, если угодно, "в душе" - свои конфликты, эти конфликты в спектакле тоже порой (хотя ненавязчиво и без проговаривания вслух) выходят наружу, вытаскиваются, укрупняются, до гротеска заостряются режиссером - что спектаклю придает, вопреки кажущейся его прямолинейности, не показушно-формальную, не фальшивую полифонию (где даже законченный интеллигент враз отличит "своих" от "чужих", "плохих" от "хороших", и отправится из театра в доставшуюся от предка-НКВДшника многокомнатную "сталинку" с чистой совестью, уверенный в своей причастности к сообществу "людей с хорошими лицами"), а ту настоящую, адекватную реальности художественную сложность, которой больше ни у кого, помимо Богомолова, сегодня в театре нет, когда через простенькие хохотушки ставятся "последние" вопросы, но не дается готовых ответов, и ведется, на равных, а не с позиции "сверху вниз", разговор о самых серьезных вещах - через пошлость, через трэш... и все же с болью в горле.
Подробнее https://users.livejournal.com/-arlekin-/4449942.h...