В ходе просмотра фильма «Дюна» и последующих размышлений пытался как-то определить жанр данного зрелища. Пришёл к выводу, что Вильнёв, похоже, слишком уж буквально понял термин «космическая опера» и снял самую настоящую буквальную оперу, в старом классическом стиле, только на киноэкране.
Как минимум половина впечатления от фильма определяется саундтреком Музыка здесь не просто фон, скорее именно она является основным действующим субъектом, всё остальное – сюжет, персонажи и особенно декорации, подстраиваются под неё. И да, здесь правильнее говорить именно не «окружающая обстановка», не «второй план», а декорации. Помещения, пейзажи, транспорт в этом фильме – это именно декорации, громадные, подавляющие, пустые. В них невозможно жить или работать, в них можно только трагично страдать и декламировать речи.
Соответственно, и основные персонажи фильма – возвышенные и пафосные, и хотя время от времени режиссёр пытается придать им человеческих черт, получается скорее неловко, слишком уж это выламывается из общего настроения фильма. Как, например, во время первой встречи Пола и Дункана Айдахо, когда последний отпускает единственную за весь фильм шутку (впрочем, подозреваю, что это было сделано под давлением продюсеров в маркетинговых целях – чтобы добавить в трейлер хоть что-нибудь весёлое). Или когда Пол заявляет Лето, что не особо-то хочет быть герцогом, а Лето вместо того, чтобы вернуть сына в реальность и объяснить, что в рамках того мира, где они живут, у сына герцога есть ровно два варианта – стать новым герцогом или стать трупом, начинает задвигать что-то насчёт того, что, дескать, поймёт и примет его в любом случае (и, опять же, боюсь, это опять требование продюсеров – вставить в фильм что-нибудь модное/молодёжное, и похоже на то, что Вильнёв тут также как и с единственной шуткой – выполнил внешние требования, а дальше уже спокойно снимал то, что хотел).
Впрочем, практически в следующей сцене появился Гурни Хэллек и вправил Полу мозги. Безо всякой рефлексии, посредством волшебного пенделя продемонстрировал, что если тебя хотят убить, то тебе приходится оставить в сторону сомнения, настроения, самокопания и либо отбиваться, либо тупо помереть. И, кстати, именно при просмотре фильма мне подумалось, что вся эта сцена – это такая аллюзия (хотя и довольно условная) на то, как Меркуцио оказывается куда более яростным сторонником Монтекки и ненавистником Капуллетти, чем сам Ромео, а потому своими действиями раздувает противостояние и ставит Ромео перед выбором между долгом отмщения и желанием примириться с Капулетти ради любви к Джульетте. Тут, понятно, возникает и то обстоятельство, что герцог Лето и леди Джессика – тоже ведь своего рода условные Ромео и Джульетта, ведь их союз должен был по идее послужить делу примирения Атридесов и Харконеннов, но ничего из этого не вышло.
Ещё немного обидно, что из-за грандиозности и циклопичности фильма из него пришлось убрать милые маленькие детали вроде личного садика леди Джессики на Арракисе, но понятно, что это было бы «человеческое, слишком человеческое». Зато остались пальмы перед дворцом, которые потребляют столько же воды, сколько несколько десятков человек, то есть по понятиям Арраксиса, «стоят» этих самых людей. Но пальмы вполне соответствуют атмосфере фильма – они огромные, они символизируют. А уж когда они горят во время нападения Харконеннов, то символизируют так мощно, что прям аж глазам больно становятся.
Зато режиссёр аккуратно перенёс из текста романа намёк на судьбу отца нынешнего герцога (который вообще-то у Хэрберта играет очень важную роль – ни разу не появляясь физически, он постоянно нависает над персонажами мрачной тенью из прошлого, как Призрак в Гамлете) в виде головы быка, сразившего того во время корриды и статуэтки, изображающей быка и тореадора. Понятно, что Вильнёв с его любовью к символизму ну никак не мог пройти мимо такого образа, слишком уж много всего в нём сплетается – и мотив добровольного участия в смертельно опасном поединке, и мотив бросания вызова судьбе, и мотив сражения хрупкого человека с могучим диким существом, и намёк на греческие корни семейства Атрейдесов, в дополнение к их говорящей фамилии.
И, наконец, Денни Вильнёв абсолютно равнодушен к проблемам тех, кто не знаком с устройством вселенной «Дюны», кто выходит из зала с отпавшей челюстью и круговертью вопросов в голове: «как устроено общество в этой галактике? почему при таком уровне технического развития герои сражаются холодным оружием? что за тётка заставила Пола засунуть руку в коробку? почему советник герцога, выполняя расчёты в уме, закатывает глаза? кто такие сардукары? в конце концов: что за ужас здесь творится?». А на это режиссёр (посредством фильма) отвечает: вы ещё вот так же на «Кольцо Нибелунгов» придите и начните спрашивать: кто такой Вотан? где находится Валгалла? что за валькирии такие? Ведь каждый образованный человек должен знать содержание опер Вагнера! Равно как и книг Фрэнка Херберта. А если вдруг найдётся кто-то не знающий, что ж, специально для него есть либретто или как в данном случае – книги, Википедия, ролики на Ю-тубе.
Также театральная условность происходящего подчёркивается отказом от столь популярного ныне реализма в виде кровищи, обнажёнки, солёных шуток и откровенных сексуальных сцен. «Дюна» Вильнева в этом отношении очень и очень скромна. Хотя на экране убивают множество народу, смерть почти всегда показывается условно-бескровно – лёгкое прикосновение кинжалом и противник валится на землю бездыханным (этому, конечно, способствует принцип боя с использованием силовых щитов, в котором нет возможности для широких рубящих ударов с фонтанами крови, а противники наносят друг другу аккуратные медленные надрезы).
По части сексуальных сцен фильм проявляет крайний пуританизм, тут не довели даже до конца полагающийся поцелуй главного героя с возлюбленной (хотя такое даже старый добрый кодекс Хейса позволял), ограничившись объятиями. И нет никакой женской обнажёнки, все дамы появляются на экране исключительно закутанные с ног до головы, а то и с закрытыми лицами (чему, конечно, способствуют погодные условия Арракиса, но они и в помещениях почти всегда так же ходит). При этом мужчин режиссёр раздевает гораздо охотнее, но, опять же, не фансервиса ради, а токмо волею всепроникающего символизма. Метания полуодетого Пола по кровати должны показать его физическую незрелость и хрупкость, по контрасту с появляющимся чуть позже на экране обнажённым (хотя и прикрытым туманом) монументальным бароном Харконенном, что развивает всё тот же мотив противостояния слабого человека и могучего монстра - тореадора и быка, Давида и Голиафа (вообще сравнение Пола с Давидом – ещё одна важная тема для Херберта, и опять режиссёр её улавливает и отражает на экране). Впрочем, барон тут по своим габаритам скорее даже и не Голиаф, а цельный Левиафан, что символически показано в сцене, где он всплывает на поверхность в бассейне с лечебной грязью.
И last but not least – мизансцена, в которой обездвиженного и обнажённого герцога Лето приносят к барону, и тут опять символизм сияет в сто тысяч солнц, потому что это явная отсылка к классическому для изобразительного искусства сюжету пиеты, снятия с креста. Только в данном случае это такая довольно своеобразная пиета, ведь Лето окружают не ученики, а враги, и с его стороны нет никакого «прости им, Господи, ибо не ведают, что творят», наоборот, он буквально плюет в них ядом напоследок, чтобы унести с собой в могилу как можно больше.
Тут режиссёр снова чётко и осознанно передаёт атмосферу первоисточника, в котором активно используются мотивы, сюжеты и персонажи христианской культуры (равно как иудейской и исламской), но смысл их остаётся строго ветхозаветными, с жёстким разделением на своих и чужих, ненавистью к врагам, обычаем кровной мести за родственников, культурой чести, ожиданием Мессии-Воителя, который сокрушит злодеев силой и приведёт свой народ к процветанию. И всё это с очень мощным религиозным чувством, на грани экстатического. Что Вильнёв тоже вполне адекватно показывает в сценах встречи Пола обитателями Арракиса и совсем уж откровенно в сцене беседы леди Джессики с домоправительницей, которую буквально трясёт в присутствии героини пророчества, что становится своего рода апофеозом нарастающего духовного напряжения.
А затем, когда вспыхнувшая надежда фрименов при виде Пола и его матери лопается, проткнутая иглой внезапной атаки Харконеннов, при встрече в пустыне оказывается, что Пол после того, как утратил своё положение, интересен им разве что только в качестве источника воды, которую они собираются извлечь из его тела. Собственно, ровно так как оно и происходит, когда сторонники разочаровываются в своём религиозном лидере, и да, именно так с Иисусом Христом, только вот Пол Атридес решил не умирать от рук фриминов, а вместо этого зарезал одного из них и начал свою карьеру Мессии-Махди заново, с самых низов, как это, опять же, случалось с религиозными лидерами.
***
По итогу – ещё одно замечание. В чём состоит безусловная крутизна Дени Вильнёва с «Дюной». В нашей кинокультуре, где Марвел-Дисней-Пиксар приучили зрителя, что блокбастер должен делаться по простым схемам с упором на развлекательность, без затрагивания глубоких тем; с обязательным балансом между серьёзностью и водевильностью, когда драматические сцены смягчаются смехуёчками, чаще всего, что называется, «ниже пояса»; когда персонажи должны быть одномерными, максимум двумерными (и это уже считается глубоким психологизмом и проработкой характера) и среди них непременно должен быть комичный помощник, занимающийся «очаровательным дураковалянием» (а на самом деле просто дико раздражающий); когда в кадре обязательно должно присутствовать какое-нибудь милое пушистое существо, которого потом так удобно будет продавать в виде игрушек. И вот в этот привычный уютный киномирок приходит Вильнёв с фильмом, где вместо всего этого – высокая трагедия, религиозные подтексты, мрачность, грандиозность, неоднозначные персонажи и ровно одна шутка на весь сюжет. Да, и хотя здесь в финале всё же появляется милый пушистый зверёк, даже он снят сверхкрупным планом и всем своим видом как будто вопиёт: «Я здесь не просто так! Я символизирую! Что именно? Либретто читайте!».
Да, и всё вышеизложенное – это ещё и такой выпад в адрес Питера Джексона (которого Вильнёв открыто цитирует в сцене подготовки войск сардукаров), что, вот, уважаемый мастер, можно снять блокбастер без пошлой голливудской балаганщины, которая так сильно портит джексоновскую версию «Властелина Колец» (и, увы, практически хоронит под собой «Хоббита»).
И, конечно, приятно слышать, что принято решение о съёмках второй части «Дюны», очень хочется посмотреть, сможет ли Вильнёв остаться на том же уровне. Ещё очень было бы здорово, если бы он всё-таки сделал режиссёрскую версию первой части, потому что, как я понимаю, материала там было отснято чуть ли не на четырёхчасовой фильм. Сам Вильнёв, как я слышал, говорит, что режиссёрские версии принципиально не делает, но, может, как-нибудь его уговорят. Как Снайдера с «Лигой справедливости», которая в его версии действительно намного, намного лучше исходной. Да и в режиссёрской версии «Властелина Колец» были свои плюсы… Ну, может хотя бы сделают документальный фильм, в котором покажут те самые не вошедшие в финальную версию сцены.
Вообще, замечу в сторону, мне кажется, это была бы интересная идея – студиям выкладывать в открытый доступ снятые материалы, чтобы фанаты могли бы делать из них собственные версии. Ведь уже и сейчас этим занимаются отчасти, я как-то помню видел фанатский видеоклип на материалах аниме «Ковбой Бибоп» с совсем другим сюжетом, и вполне себе нормально выглядело. А если к этому ещё и технологии замены лиц добавятся, тут же вообще открывается безграничный простор для творчества. Да, вторичного, конечно, но с литературой-то прокатывает, судя по бешеной популярности фанфикшена, когда некоторые работы становятся не менее культовыми, чем оригиналы, а в чём-то их даже затмевают (если что, я про «Гарри Поттер и методы рационального мышления»).
Подробнее https://olnigami.livejournal.com/360371.html?...
«Дюна» Дени Вильнёва. Космоопера в кино.
2021-11-20 00:19:59