Короткий рассказ для универской философии.
Трое друзей-философов не в первый раз собирались у Власа обсудить последние тренды кинического движения, однако радости это у них не отбавило, потому что повод был стоящий.
— Моё фирменное, как и обещал: — пожилой Влас посадил мастосом на своём хитоне очередную дырку, однако как будто не заметил этого: — Десятилетней выдержки.
— Я так долго этого ждал! — молодой Акакий с трудом сдерживал своё восхищение: — Про нас теперь точно расскажут в Афинах!
— Я бы сразу без церемоний приступил, — начал возмужалый Евсей, показушно отбивая ногой ритм: — Однако для Акакия было бы, как минимум, некрасиво должным образом не отметить такой важный момент в жизни.
— Начинай уже, — перебил Влас, отхлебнув вина прямо из мастоса.
Двое других зачерпнули киликами.
— Подожди, — поспешил энергичный Акакий, выпив залпом: — Я не могу так сразу — начать. Давайте сначала просто поговорим.
— Да ну вас двоих, — буркнул Влас, делая большой глоток: — Общайтесь уже быстрее.
— Хорошо, — согласился Евсей: — Я, признаться, тоже волнуюсь, поэтому расскажу, что сегодня было. Значит так...
На обсуждение прошлых событий и набирание храбрости ушло больше половины вина, однако философов всё же развезло.
— Друзья. Сегодня мы отправляемся в увлекательное плавание под названием жизнь. Я рад последний раз в...
— Завали, — неразборчиво пробурчал Влас, допивая вино из мастоса. Последняя доза добила грека, прибив того опустевшим сосудом.
— Как я и говорил, — продолжил под храп Власа Евсей, — Я рад последний раз в жизни цивилизованно поднять свой килик с вином в компании людей, решивших разделить со мной участь настоящего киника!
— Мы станем знаменитостями, — утёр хитоном набежавшую слезу Акакий, но не смог сдержать эмоции и расплакался.
— Ну-ну, что ты, — похлопал товарища по плечу Евсей: — Мы ведь не расстаёмся с жизнью, а выходим на новый уровень! Просто представь — еда, сон, работа, и ничего больше. Поэтому давай просто выпьем за наше счастливое будущее!
Философы осушили свои килики и крепко обнялись. Количество выпитого алкоголя давно превысило допустимые рамки, однако чистый энтузиазм позволил грекам побыть в сознании ещё пару секунд, после чего новоиспечённые киники присоединились к Власу в царстве Гипноса.
***
— ни ла йан! ни ла йан! — вывел киника из алкогольного сна доносившийся из ниоткуда зычный голос неизвестного человека: — сина кутэ ала кутэ?
— А? — потёр болевшую после пьянки голову Евсей: — Где я?
Философ осмотрелся. Его просвещенный новым философским течением разум, почему-то, воспринимал не ободранные стены в доме Власа и аромат вина, но многометровые деревья и запах голой земли. Где он оказался?
— ни ла йан, — перед Евсеем оказался... что-то от человека в нём было. Руки, ноги, голова — вроде всё на месте. Но звериный оскал, перекинутое через плечо шкура, копьё в правой руке — что здесь, чёрт побери, происходит?
— сина севи, — протянул руку незнакомец, помогая Евсею подняться: — сина тан семе?
— Рад... знакомству? — встал философ: — Не подскажете, где я?
— сина монсута? — недоверчиво переспросил незнакомец, наведя копьё на грека.
— Сдаюсь, — киник поднял руки вверх: — Если бы вы только объяснили, что...
Внезапно местность потряс оглушающий рёв, от которого у Евсея затряслись ноги.
— сина тава сули! — занял боевую стойку незнакомец, развернувшись на звук: — ми аласа э мани!
— Да что здесь... — очередной рёв ответил сконфуженному греку лучше любых слов, и тот, не оглядываясь, бросился бежать. Киник слышал, как за ним ломались ветки, по вибрации чувствовал приближение зверя, но инстинкт сработал лучше любых раздумий. Из состояния панического бега вывел его только внезапный обрыв.
— сина о тава! — едва перекрикивая приближающийся топот монстра кричал незнакомец: — о тава, ни!
Киник развернулся — через густой лес неслась огромная, покрытая шерстью махина с клыками в человеческий рост и длиннющим носом, и неслась она прямо на Евсея!
Киник завопил, что есть мочи, и отскочил в сторону, в последний момент перед тем, как зверь с диким рёвом полетел вниз.
— сина пона! сина пона! — завопил незнакомец, подбрасывая копьё в воздух, делая странные движения руками и ногами: — ми аласа е мани! — незнакомец подбежал к ошалевшему кинику и крепко обнял.
Вечер у племени Токи удался на славу! Гвоздь программы — жареное мясо мамонта — наполнил желудки голодающих неандертальцев, а пляски и песни у костра закрепили успех. К Евсею отнеслись просто — так как других племён поблизости не было, да себя на деле он проявить успел, поделились кровом и едой, по крайней мере, на сегодня. И киник, забыв об ужасе своего положения, утонул во всеобщей радости.
Прошло три месяца. Евсей прижился в племени, проявив себя с лучшей стороны как тактик — вместе с новыми планами охоты племени удалось поймать ещё двух крупных зверей, что покрыло декадный запас веселых посиделок. За делом у философа не оставалось времени на грустные мысли и воспоминания о прошлых днях. Почти не оставалось.
За празднованием очередной охоты племя не сдерживало себя — ночные посиделки перешли в дневные, и лишь тогда неандертальцы стали закругляться. Ко всеобщему веселью не присоединился лишь Евсей, погруженный в мрачные мысли.
— сина ике ала ике? — подсел к кинику встревший его вождь племени.
— ми сона лава, — признался Евсей и уткнул взгляд в землю.
— н н н... сина тава ми, — поднялся вождь и рукой поманил за собой в пещеру.
Внутри киник увидел охотника, рисовавшего углём на стене. Каждая удачная охота зарисовывалась внутри покоев вождя. Евсей видел эти картинки раньше, но никогда не придавал им большого значения.
— сина синпин, — протянул уголь вождь: — сина сителен.
— ми сона ала, — неуверенно протянул киник.
— сина сителен тенпо ни! — грозно рыкнул вождь: — сина тан семе?
— ми... — Евсею не очень хотелось рассказывать о своём прошлом — его бы всё равно никто не понял. Но что-то в моменте заставило его взять кусок сгоревшего дерева в руки и начать разрисовывать греческие образы.
— ми тан ма Рецийа...
Евсей прожил долгую, счастливую жизнь. После смерти старого вождя киник занял его место, руководил тактическими операциями по отлову животных, предложил разводить пищевые культуры — Токипона не знала лучших времён. Предчувствуя свою смерть, вождь спрятался в пещере своего предшественника, и на чистом греческом вывел на стене:
Я был не прав.
***
— Ваня, кто это? Собутыльника своего позвал? А барин что скажет, ты подумал?!
— Марусь, я богом клянусь, этого мужика в первый раз вижу. Пришёл на землю, смотрю — спит. Я его толкать, а он как вскочит, глаза по пять копеек — бежать хотел, я его за шиворот и давай спрашивать, кто, говори, откуда, говори, а он не понимает.
— Рассказывай давай небылицы, пьянчуга окаянный.
— Да ты посмотри на него!
Акакий действительно выглядел нелепо на фоне местных жителей. Вместо рубахи — плащ до полу, вместо лаптей — просвечивающие сандалии, вместо огрубевших рук — умный вид на лице.
— А лопата у него откуда?
— Нашу дал, — признался Иван: — Он как увидел, сразу просить стал. Я по доброте душевной поделился да думаю, ой дурак ты Ванька, сбежит щас, а он хоп — и копать. Я только успевай его подправлять.
— Да ну, — не поверила Маруся.
— С самого рассвета работает.
На лице Акакия застыли, помимо прилипшей земли, выражение усталости и глупенькая улыбочка.
— Пить не найдётся? — обратился он к подошедшей крестьянке.
Маруся неуверенно протянула предназначенный мужу бидон, откуда киник с душою хлебнул, после чего снова взялся за лопату.
— И долго он так будет? — шёпотом поинтересовалась Маруся.
— Не знаю, — поделился Иван: — Эй, на другую линию иди, тут дальше не копай!
— Хорошо! — отозвался Акакий и энергично зашагал по вскопанной земле.
Барину новый крестьянин понравился — просит мало, работает много, не буянит и не пьёт. Позарился как-то пару раз на стол барский за вином заморским, да барин быстро его отучил руки свои совать куда не нужно. Крестьянам новый сосед тоже понравился — по вечерам весёлые небылицы рассказывал про волшебные акведуки и потешных гладиаторов, про большой сенат и демократию, про боевые походы и рабов — в общем, историй у Акакия было много. Молва про чудесного рассказчика пошла по городу и докатилась до заинтересованных лиц.
— З...здравствуйте, — пришедший к барину человек выглядел смешно: сгорбленный, хилый, в скомканном халате и с маленькими очками на носу: — У вас живёт Ак...акакий?
— Есть такой мужик, — недоверчиво ответил барин: — И чё?
— Видите ли, — начал человек в очках: — У м...меня есть все основания предполагать, что п...появившийся у вас крестьянин, ну, Акакий который...
— Ну, — нетерпеливо перебил барин.
— Он... — мялся очкарик, — Он попал к вам из прошлого, и я хочу его у вас купить.
После этих слов человек в халате достал из-за спины увесистый мешок.
— Тут на трёх крестьян хватит, но мне нужен этот, — закончил свою мысль очкарик.
Барин перевёл взгляд с мешка на человека, после чего громко расхохотался.
— Ты... Акакия... купить, — у барина начало перехватывать дыхание, но он взял себя в руки: — Этот десятерых стоит, и за меньшее я его не отдам. Всё!
— П... постойте! Это же бесчеловечно! — не унимался очкарик: — Надо же дать возможность людям самим выбирать. В конце концов, это же их жизнь.
— Хмм... — на лице барина заиграла улыбка: — Это можно спросить. Иван! Поди сюда новенького, разговор есть.
Акакий, как обычно весёлый, примчался через минуту. Однако, увидев стоящего в проходе человека с деньгами, притупился.
— Акакий, дорогой ты мой, — обратился барин к кинику: — Вот этот вот господин хочет тебя купить. За тебя одного троих крестьян дают.
— Батюшка, вы же не хотите... — на лице Акакия появился неподдельный ужас: — ...продать меня?
— Ой, в...вы не переживайте, — начал очкарик: — У в... вас будут все условия, чтобы хорошо жить. Не как ваш хозяин, конечно, но работать вы так долго, конечно же, не будете.
— Работать не буду!? — с ужасом отозвался Акакий: — Батюшка, пожалуйста, прошу вас, умоляю...
— Я тебя услышал, Акакий, не волнуйся. Я подумал и решил, что ты всё же останешься здесь.
— Спасибо, батюшка! — Акакий прильнул ниц и стал кланяться.
— Полно, — отбил барин: — Бегом работать!
— Слушаюсь, батюшка! — киник быстро встал с земли и побежал на землю: — Спасибо, батюшка!
— Съел? — щёлкнул пальцем по носу барин ошалевшего очкарика.
***
Влас проснулся от холода вьюги и голода. И если вторая проблема решалась заначкой, которую Акакий спрятал в надежде утаить от всех (ага, щас, от Власа ничего не скроется!), то первая ввела киника в лёгкий ступор.
"Опять Евсей дверь не закрыл, собака", — ругнулся Влас и на четвереньках пополз к входу. Полз он довольно долго и успел уже изрядно замёрзнуть, пока рука не уткнулась в холодный металл.
"Ещё и дверь снаружи закрыл, тварь", — постучал Влас: — Открой, твою-то ж мать.
— Кто там? — раздался женский голос под звук отодвигающегося засова: — Ах! Женя, к нам бомж заявился!
— Гнать его взашей! — возмущённо отозвался приближающийся голос мужа.
— Евсей, собака, дай одеяло и проваливай на все четыре стороны, — недовольно отозвался Влас, начиная догадываться, что что-то идёт не так.
— Слышь, мужик, проваливай! — раздался грубый голос мужа, после чего Влас кубарем слетел с крыльца: — Ещё раз сюда придёшь, я тебе накостыляю, понял?!
— И тебе того же, — буркнул отлетевший Влас, потирая ушибленный бок. Паззл в его голове потихоньку складывался, однако холод и голод продолжали оставаться главными проблемами.
"Надо бы укрыться чем-нибудь", — крутилось в голове ползущего киника: "Ещё и ноги затекли, ужас. Надо спортом больше заниматься"
Через некоторое время передвижения в тумане метели Влас наткнулся на пластиковое нечто, откуда доносился едва уловимый аромат свежего мяса.
"О, Евсеевское", — подумал Влас, забираясь внутрь: "Тут и тепло ещё, обустроиться можно"
Борьба с холодом изрядно вымотала старого киника и тот заснул неспокойным сном.
— Всем привет, с вами снова Страшный Серёжа, и сегодня мы с вами будем искать монстра помойки! Говорят, что на вот этой самой помойке, — блогер обошёл наполненные ящики, засняв их на камеру: — Недавно появился монстр! Он похож на человека, но издаёт нечеловеческие звуки, плохо пахнет, а ещё одет в стрёмную одежду. Сейчас мы попробуем его найти!
— Кто здесь? — раздался неподалёку грозный голос чудища: — Идите отсюда, дайте поспать.
— Ого, слышали? — обратился блогер на камеру: — Сейчас мы с вами нос к носу встретимся с монстром! Э-э-эй, чудище!
— Пошёл вон! — в блогера полетел порванный сапог.
— Вот это да! — увернулся Серёжа, хотя его сердце стало биться чаще: — Подберёмся поближе...
— ВОН! — металлическая ножка сломанного стула выбила телефон из рук молодого охотника за приведениями и вдребезги разбила его.
— Мой телефон! — завопил Серёжа и бросился прочь из этого ужасного места.
— Так тебе и надо! — завопил Влас: — Будете знать, как лезть ко мне!
Киник отпраздновал победу испортившейся куриной ножкой, после чего снова провалился в полубодрствующее состояние.
Не раз приходили к кинику люди. После Серёжи были другие рассказчики страшных историй, пошли конспирологические теории, а после выпуска новостей регионального телевидения Влас прославился на весь мир. С помойки, по просьбе местных жителей, перестали вывозить мусор, а власти города выделили большие средства для помощи бездомным. Многие люди после истории Власа обрели дом.
Сам же Влас даже слушать не стал никаких предложений, отвечая каждому злобным оскалом. И несмотря на то, что Влас так до конца и не понял, что произошло, его это не сильно это беспокоило.
Потому что Влас был счастлив.
Подробнее https://ext-5896413.livejournal.com/369.html?...