О том, что происходило со мной много лет назад в тайге на протяжении почти полугодовой забайкальской зимы, я вспоминаю с той бесконечной благодарностью, с которой человек, чья жизнь оказалась на волоске, вспоминает своё спасение. Но самая ценность моего опыта в том, что в основе такого спасения лежала... бескомпромиссная ликвидация прежней жизни. Ликвидация чувств, настроений, эмоций, привязанностей, воспоминаний…
Полковник и мой первый военный наставник забросил меня в глухую непроходимую тайгу, когда там уже начиналась зима. Моей задачей было принять тайгу один на один и выжить.
На первый взгляд, испытание не казалось уж чересчур сложным: в моём распоряжении был охотничий дом с запасом круп и консервов; ружьё и запас патронов калибра 9 мм; топор, керосин, спирт, несколько перевязочных пакетов. А в свете моих навыков, приобретённых к тому времени в альпинизме, предстоящее выживание виделось чем-то вроде авантюры одиночного похода. Очень скоро тайга дала понять, что это видение сродни галлюцинации - так велико было моё заблуждение.
Это был мой персональный белый плен в окружении волков и росомах, в холодных окрестностях медвежьего сна, где по законам всякой неволи истинным испытанием было оставаться в здравом уме. И если поддержанию должного физического здоровья способствовали ежедневная колка дров, скудное питание, охота и полноценный сон, то терпкое действие неизвестности, которую разделяло со мной лишь моё эхо, доходило до настоящей пытки духа и сознания.
Переломный момент в моём воспитании тайгой наступил с переходом на март, когда на меня внезапно, словно из-под невидимой шкуры, вышел представитель ударного отряда природы – волк.
Напряжение, повисшее в воздухе, проникало в кровь и, достигая сердечной мышцы, казалось, замедляло её движение. Ноги будто врастали землю. А плечо становилось продолжением ружейного приклада.
Мысль заорать что есть сил, потому что здесь кто первый напугал, тот и прав, была отброшена сожалением о растраченной ранее впустую способности орать в никуда, просто от отчаяния - орать в бездонный иссиня-чёрный колодец, полный звёзд. Вместо устрашающего крика мне удалось извлечь из себя лишь сдавленный шёпот: «Только посмей…».
Несколько минут мы, не шевелясь, смотрели друг на друга, и это время казалось мне вечностью с точкой опоры в касании плеча и приклада; в клетках мозга фосфоресцировала готовность вскинуть ружьё. Напряжение незаметно отпускало, уступая спокойствию и ещё какому-то приятному чувству, схожему с удовлетворением. Наконец, волк развернулся и лёгкой поступью ушёл – скрылся, не обернувшись.
Позже мне стало понятно, что встреча эта не была случайной и не была просто спором человека и зверя. Однако настоящий урок выживания преподнесла не тайга…
Однажды на мой дом вышли вооружённые люди. Они выполняли поручение моего же наставника, и в их задачу входило… немного «поохотиться».
Спустя несколько месяцев полковник навестил меня, а я… - за ружьё и дуплет в воздух, дескать, пошли прочь – это моя земля.
И сколь трудно было мне в первое время, столь благостно становилось по мере того, как тайга делалась частью меня, моей terra incognita - тайга с её действенными методами профилактики ненужных переживаний в эквиваленте облавных флажков, да серебряных капканов.
P. S. Полковник мне как отец, но порой я подозреваю, что наши отношения – это какой-то один бесконечный тест или что-то запредельно особенное… - духовная близость, ломающая кость. И я говорю о нём с бесконечной благодарностью.
P. P. S. В этой записи недостаёт одного очень важного и чрезвычайно болевого эпизода. Здесь он упомянут лишь парой фраз, хотя достоин отдельного воспоминания. Сделано это намеренно, поскольку сегодня я выражаю благодарность человеку, и не хотелось бы мне, чтобы участие зверя - колоссальное участие - затмило гений моего учителя, военного «духовника», наставника и командира. А оно затмило бы.
Подробнее https://jeremie-div.livejournal.com/451.html?...