6 августа скончался Валентин Никулин (1932 — 2005), актер, чью человеческую трагедию связывают с государством Израиль, куда Никулин всей душой стремился, где не прижился, и куда снова собирался.
Вот об этом и поговорим.
Никулин происходил из семьи творческой. Папа племянник писателя Льва Никулина, тоже пописывающий пьесы; мама — пианистка.
Сначала по настоянию матери актер окончил юридический факультет МГУ, и только потом отдался мечте, поступив в школу студию МХАТ. Никулин был старше всех на курсе, ему исполнилось 26, но и выстрелил сразу, очутившись в модном театре «Современник».
В «Современнике», в отличие, положим, от Олега Даля (олег даль), Никулин сразу стал своим. Играл Актера в «На дне», Короля в «Голом короле», отказываясь из-за занятости от съемок в кино.В 1966 Никулин выстрелил на всю страну, появившись доктором Гаспаром Арнери в экранизации «Трех толстяков». Роль эту Никулин недолюбливал и понятно почему, она собственно предопределила его путь внешне декоративного актера. Хотя следующей заметной работой стал Смердяков в экранизации «Братьев Карамазовых» (1969), все равно киношная карьера Никулина была славна ролями чудаков в ретро-европейском антураже: ботаник Стеллер в «Балладе о Беринге и его друзьях», Шут в «Веселых сновидениях, или Смех и слезы», Сказочник в «Русалочке», Баззард в «Тайне Эдвина Друда», кардинал Ришелье в «Капитане Фракассе», Гварнери в «Визите к Минотавру», Пастор в «Визите дамы».
Занял свою нишу Никулин и на эстраде, где выступал с композициями авторской песни: «Ты припомни, Россия», «Людей неинтересных в мире нет» (и еще ряд песен на стихи Евтушенко), «Бери шинель, пошли домой».
Все это была немного элитарная штука, что признавал и сам Никулин, вспоминая встречу с Вячеславом Тихоновым.
«Я ему говорю как-то: «Слава, посмотри какой ты — ну на весь мир, абсолютно...». А он в ответ: «Милый мой, я знаменит, так сказать, для народа. Ты же знаменит в определенном, элитарном слое...» Он считает, видимо, что это важнее...»
Валентин Никулин был безусловно узнаваемым актером, но говорить о том, что его в народе носили на руках, кажется, преувеличение.
Во всяком случае, отъезд Валентина Никулина в Израиль не вызвал такого подгорания, как убытие туда же Михаила Козакова. Уехал Козаков с заявлениями, что Россия не может обеспечить детское питание его ребенку и вообще здесь наступило время Ярмольников и Рудинштейнов ("Миша приехал обратно, героически сообщив, что бросил Израиль". Почему Михаил Козаков бросил Израиль).
Никулин уезжал тише и даже декларировал: «Я ни от чего не уезжал, меня моя супруга увезла». Добавим, не просто увезла, но и продала московскую квартиру, обрубая канаты к возвращению.
Кстати, не исключено, что отъезд Никулина был элементарно вопросом жизни и смерти, ибо «...в Израиле, сделали такую операцию на сердце — в первый же год. ...пошел нормальный кровоток, появился цвет лица. … Да, я благодарю эту землю за то, что я жив...»
Но чем же планировал заниматься русскоязычный актер на земле обетованной?
Да тем же, чем и Козаков. Оба мыслили себя в труппе свежеобразованного театра «Гешер». Но Козаков еще не эмигрировал, а «Гешер» уже готовился с Никулиным распрощаться.
Козаков сетовал:
«Откуда мне тогда было знать, что уже и Людмила Хмельницкая, которая, как сестра Натана Щаранского, немало сделала для возникновения и самого существования театра «Гешер», была почему-то отстранена от театра, да и дни старика Никулина в театре были сочтены? Он оказался вне «Гешера», предоставленный самому себе и собственной абсорбции…»
Никулин держал в загашнике моноспектакль «Мое поколение», готовил второй спектакль «Монолог». Вписался в девятисерийный кинопроект об истории Израиля «Наследие» (читал текст за кадром). В театре «Габима» играл на иврите в пьесе «Зимний праздник». Работал в Культурном центре Михаила Козакова, готовясь сыграть с ним в пьесе «Возможная встреча, или Ужин в четыре руки».
Все это не шло ни в какое сравнение с закрученной работой на Родине. Шестидесятилетнего актера нервировала система при которой отсутствовали гарантии насчет дня завтрашнего (ПЕВЕЦ, ПОТЕРЯВШИЙ АУДИТОРИЮ, УЕХАВ ИЗ СССР В ИЗРАИЛЬ).
Он говорил:
«Мы привыкли, чтобы актер каждый вечер встречался с публикой, с дыханием зала. Я был среди тех театральных актеров, которые все время снимались. ... Если не съемка, значит, только что закончил, значит я озвучиваю, а если не озвучиваю, то иду на улицу Качалова, в Дом звукозаписи, в свою картотеку на букву «Н», там есть золотой фонд, и что-то пишу, или я иду на телевидение, или я выступаю. Да, конечно, я испугался, закончилась роль в «Габиме», я испугался. Это было очень непривычно, очень. Я вдруг повис. Меня подвесили».
В итоге через семь лет Никулин созрел к обратному возвращению. Но с кем и куда? Жена не хотела в Россию, последовал развод. Московская квартира, как мы помним, была продана. По существу, Никулин возвращался в статусе бомжа.
С трудом выплыл. Состоял в труппе «Современника», играл в телесериалах, еще раз женился. Решил как-то дела квартирные.
Но начался остеопороз. Это заболевание, делающее кости хрупкими, любое падение грозит переломом.
Требовалась операция в Израиле, однако, тамошнюю медицинскую страховку актер потерял, а фантастических денег не накопил.
Объявили сбор на операцию, не успели.
Никулин скончался.
Светлая память!
Подробнее https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/492215.ht...